тихий свет без огня.
Ощущенье бездонности
августовского дня.
Ощущенье бессменности
пребыванья в тиши
и почти что бессмертности
своей грешной души.
Вот и кончено полностью,
вот и кончено с ней,
с этой маленькой повестью
наших судеб и дней,
наших дней, перемеченных
торопливой судьбой,
наших двух переменчивых,
наших судеб с тобой.
Полдень пахнет кружением
дальних рощ и лесов.
Пахнет вечным движением
привокзальных часов.
Ощущенье беспечности,
как скольженье на льду.
Запах ветра и вечности
от скамеек в саду.
От рассвета до полночи
тишина и покой.
Никакой будто горечи
и беды никакой.
Только полночь опустится,
как догадка о том,
что уже не отпустится
ни сейчас, ни потом,
что со счета не сбросится
ни потом, ни сейчас
и что с нас ещё спросится,
ещё спросится с нас.
Заблудился в лесу.
Шел, шел, споткнулся, встал.
Тяжелые костяные мысли растут возле ушей.
Он задрал голову – авось что-то свалится с неба.
Пробует думать,
Возложив тяжесть своих мыслей
На аналой передних ног.
Он не видит мира вокруг себя:
Куда он пропал, этот мир? Какой он хоть с виду?
Лось ломает кустарник, входит в озеро, смотрит на гору и орет:
«Где мое место в жизни? Я не туда попал!»
Разворачивается и выносит на себе пол-озера.
Смотрит с упреком на хихикнувшую под копытом колючку –
Навстречу ему – другой Лось.
Он смотрит на него и думает: «Это только мое отражение!
Где же весь мир? Мой пропавший мир?- причитает Лось.-
И почему я так уродлив?
И ужасно далек от своих копыт?»
Он плачет.
Горькие капли капают с отвислых губ.
Другой Лось стоит рядом и тоже плачет.
Две унылые тени дремучего леса…
/перевод Виктора Райкина/
Anorexia nervosa сперва кажется многим совершенной загадкой. Однако при ближайшем знакомстве становится видно, что она отличается как раз полным отсутствием загадочности. Парадоксальным и сбивающим с толку в анорексии и других нервных расстройствах питания является то, что их логика так ясно выражена, что её очень легко понять. Вот этой-то легкости мы и не понимаем. При помощи своего страдающего тела пациенты ясно и недвусмысленно заявляют о некой неясности. Их поведение говорит о том, насколько их сбивает с толку тот факт, что в них скрываются противоречивые и невозможные требования.
Итак, здесь мы имеем дело не с загадкой, но с крайней конкретизацией, с опредмечиванием чувств. Всё существование сводится к таким осязаемым единицам измерения, как кг и ккал. Это упрощает жизнь, но в то же время и обедняет её. Это попытка силой получить контроль над собственной жизнью.
…
Расстройство питания – это имитация жизни. Действительные отношения оказываются либо пожираемы, либо заморены голодом. Их держат на расстоянии и принудительно заменяют на отношения с килокалориями и граммами. … Полностью отдаваясь чему-то одному, можно избежать всего остального.
…
Для меня воплощением амбивалентности служат люди, страдающие расстройствами питания.
…
Я составил каталог наиболее распространённых противоречивых сообщений. Я называю пациентов с нарушениями питания «она», так как в девяноста процентов случаев это так и есть.
– Она становится заметной именно тем, что пытается сделаться незаметной.
– Она пытается стать кем-то, делаясь ничем.
– У нее лицо ангела и тело узницы концлагеря.
– Она самая способная и самая больная.
– Еда её интересует, но она ничего не ест.
– Она приходит к врачу, но не знает, хочет ли помощи.
– Она может жадно ухватиться за что-то и затем отшвырнуть это.
– Она может судорожно цепляться за мать, чтобы потом ее оттолкнуть.
– Она жертвует собой для других, чтобы через это спастись самой.
– Для своих родителей она одновременно играет роль ребенка и матери.
– Она – самоуничтожающийся ребенок, подчинивший себе всю семью.
– Она самая послушная, но протестует больше всех.
– Она так хорошо умеет приспосабливаться, что в результате оказывается неприспособленной.
– Она одинаковая и разная.
– Она самая чувствительная, но хуже всех понимает чувства других.
– Она интерпретирует все негативно.
…
Основная двусмысленность часто состоит и в том, что пациентка одновременно и слишком сильна, и слишком слаба. Она так сильна, что не позволяет другим устанавливать для нее границы. Однако она слишком слаба, чтобы позвать кого-нибудь на помощь и попросить то, что ей надо. Она так сильна, что никто не может препятствовать ее отчаянному стремлению к спасению. Она слишком слаба, чтобы найти наилучшее решение и выразить свою мечту о том, чтобы кто-нибудь оказался сильнее неё и помог ей.С. 357-375
Беспокойство. Путешествие в себя
Финн Скэрдеруд
а у меня жизнь вязнет в этой липкой реальности.
мы ссоримся, миримся, обижаемся, прощаем и обвиняем.
нужно к стоматологу, заплатить за телефон, купить продукты на неделю, убраться, помыть посуду, не забыть о тех, кто желает тебе добра.
соседи кричат. цветы на тумбочке у кровати вянут.
и даже времени не остается, чтобы
просто
тебя
обнять.
уткнуться тебе в шею
или в спину, между лопаток.
я уже не слушаю твое дыхание ночами
потому что я вырубаюсь, когда моя голова касается подушки.
я не помню многое из того, что было с нами раньше,
и не происходит ничего, что могло бы заполнить эту пустоту где-то во мне.
капли больше не вырываются из асфальта и не улетают прямиком в небо.
теперь для нас дождь - это просто день, когда нужно не забыть взять с собой зонтик.
а иногда я просыпаюсь где-нибудь среди чужих мне людей, и думаю, что могла бы обнимать тебя чаще.
и тогда мне хочется плакать.
в ослепительных коридорах, где плещут фонтаны света,
я оспариваю тебя у любого имени, осторожно счищаю его с тебя, как корку со шрама,
я осыпаю твои волосы пеплом от молний и лентами, спящими в дожде.
Я не хочу, чтобы ты имел какую-нибудь форму, был именно тем, что начинается после твоей руки,
подумай о воде и о львах, что растворяются в дрянной литературе,
или о жестах — этой архитектуре из ничего,
зажигающей свои огни в самой середине встречи.
Каждое утро — это школьная доска, на которой я выдумываю тебя, рисую тебя,
тут же готовая стереть, ты не такой, не с этими волосами, не с этой улыбкой.
Я ищу ту сумму, ищу край бокала,
в котором луна, и вино, и зеркало,
ищу ту линию что заставляет женщину
дрожать в галерее музея.
А ещё я люблю тебя, а на улице идёт дождь и время…
этот воздух не позволяет мне отпускать тебя,когда ты не можешь больше быть рядом.
этот ужасный воздух шепчет о том,как может быть непросто снаружи наших снов.
я открываю глаза,когда ты не рядом,и это будто впервые,снова и снова.эта ледяная темнота слишком режет глаза своей четкостью,и я ясно вижу,как спотыкаюсь.
мое сердце сжимается маленьким плюшевым зверьком,когда по телефонным проводам холодный воздух смеется над тем,что мы не вместе.
я смотрю на жизнь,которая течет из моего горла,липковато-красными пятнами остается на полу,рубиновыми точками украшает ладони.переливается.
мы огни,малыш.мы сгораем слишком быстро.
так н.е.х.в.а.т.а.е.т...
- это ты зря.представь,что ты орешек.
- грецкий?
- да.такой крепкий похуист.
могу спать рядом с ангелом. ночью я глажу твои выпирающие косточки. я
начинаю от скул и заканчиваю бедрами. ты все время так тихо дышишь. я
аккуратно веду полосы своих снов, которым не суждено присниться, по
мягкой белой коже, медленно. я хочу обнять тебя, переплести своё
несовершенное тело с твоим ангельским, хочу врасти в тебя, как пиявка,
я хочу высосать, всосать тебя в себя. ты совершенно спокоен, но мне
невероятно противно от того, что ты привязан ко мне. ты такой ранимый и
хрупкий, как тонкое-тонкое стекло.. а я не знаю, что за чудовище живет
внутри меня. твои длинные ресницы цвета песка сводят меня с ума. я
смотрю на тебя и понимаю, что готова умереть за родинку на твоей левой
щеке. о боги, я не знаю, благодарить вас или ненавидеть за то, что вы
послали мне это тонкое эфирное создание. иногда я хочу обнимать и
ласкать тебя, а иногда хочу трахнуть так, чтобы больно и болезненно. я
так хочу уничтожать тебя морально и физически, а потом плакать в
обнимку и признаваться в любви к тебе.
я люблю, когда ты остаешься во мне после секса, такой мокрый и задыхающийся.
я слизываю пот языком. как сладко.
я люблю, когда после моих грубых слов твои глаза застилают слёзы, такие детские и невинные.
я слизываю слёзы языком.
ты такой вкусный.
ты так сладко стонешь от моих прикосновений и поцелуев.
ты весь сладкий. такой чистый. самый чистый наркотик в моей жизни.
только наркотики имеют свойства заканчиваться. найду ли я силы отплатить за следующую дозу?
иногда мне кажется, что ты вот-вот сломаешься.
когда внутри тебя тикает обратный отсчет,ты заставляешь себя любить это прекрасное небо.море.людей.заставляешь себя жить нормальной жизнью.и от этого обреченность ощущается только острее.фразы-фальшь,и ты уже думаешь:"а вел бы я себя так же,если бы не.?"
нет.
никогда не умела принимать реальность.
мне кажется,или кто-то действительно удалил возможность моего существования.
но если ты будешь умирать на другом конце провода,я вряд ли возьму трубку.
на улице сегодня дерьмо какое-то.
я все время жду.счастья.любви.понимания.банальные фразы,но мне уже не до пафоса.неизменность гложет.опять этот глупый период,когда устаешь.не отрекаешься полностью,потому что любому свойственно надеяться.но и не ждешь более.плывешь по течению,иногда улыбаешься.даришь что-то другим.радуешься счастью в чужих глазах,но..не совсем.потому что в душе-пусто.и в воздухе напряженное молчание.между мной и..мной.я все время жду.гармонии.чтобы можно было искренне.чтобы без недомолвок.но не делаю ничего.можно было бы.думаю,что время течет так медленно.но ведь..и так все понятно.
слишком много бы.
жизнь идет.а однажды утром ты просыпаешься,и понимаешь,что воздух какой-то не такой,как вчера.понимаешь на уровне интуиции,что ты позврослел.все,что было неосознанно накоплено,выстрадано,резко обрушилось.и снова так сложно это принять.и снова так сложно привыкнуть,устроиться в новой жизни.и снова срабатывает защитный рефлекс:замкнутость,гордость,но уже не так,как раньше.сейчас я стараюсь любить тех,кто мне дорог.стараюсь не специально,уже так выходит само собой,и это хорошо.я уже совсем не животное.видимо,эти добавления и называются взрослением.что-то вроде отречения от прошлых стандартов.
а дальше..?